Дело жизни маршала Василевского

Текст Павел СЕРЕГИН

От военного училища до Генштаба

Василевский родился в 1895 году в селе Новая Гольчиха Кинешемского уезда Костромской губернии в небогатой семье священника. Говоря о раннем периоде своей жизни, маршал отмечал, что его юношеские годы были схожи с судьбами многих сверстников. Он получил образование в духовном училище в Кинешме, потом учился в семинарии в Костроме. Впрочем, в молодости Александр Михайлович видел свое будущее отнюдь не на церковной службе, а предполагал после завершения семинарской учебы продолжить занятия, чтобы получить диплом агронома. Но планы нарушила война. Молодой человек принял решение идти добровольцем на фронт, куда и попал в чине прапорщика после прохождения ускоренных курсов в Алексеевском военном училище в Москве. Будущему маршалу довелось воевать в Первую мировую на Юго-Западном фронте и стать участником – в должности командира роты – знаменитого Брусиловского прорыва 1916 года, что, по его признанию, помогло формированию взглядов на ведение боя.

Вернувшийся с фронта Василевский несколько месяцев работал сельским учителем начальных классов, но драматические события Гражданской войны вновь потребовали возвращения к военной службе. Сам Александр Михайлович спустя годы констатировал: «В мае 1919 года я был зачислен в Красную Армию, стал ее командиром. Отныне мой дальнейший жизненный путь был для меня прям и ясен». В период Гражданской Василевский командовал ротой, батальоном, полком. Он продолжал командовать полками и в послевоенные годы, приобрел репутацию одного из талантливейших командиров.

Вскоре после окончания с отличием в 1937 году Академии Генерального штаба Александр Михайлович получил назначение в Генштаб на должность начальника отделения, ведающего оперативной подготовкой высшего комсостава армии. Это стало началом его важнейшей и напряженнейшей штабной работы, ставшей для него, как признавал сам Василевский, самой трудной в жизни. Начальником Генштаба в те годы был Борис Шапошников, которого Александр Михайлович считал своим учителем, характеризовал необыкновенным человеком, оказавшим на него очень сильное влияние. Шапошников прозорливо оценил дарования своего нового сотрудника, рекомендуя его как высочайшего профессионала самому Сталину. Шапошникова и Василевского объединяли не только преданность своему делу и способности выдающихся военных аналитиков. Они были во многом близки и по характеру, и по поведению. Их обоих отличали интеллигентность, выдержка, вежливость, уважение к альтернативной точке зрения.

В ноябре 1940 года Александр Михайлович был включен в состав правительственной делегации для переговоров в Берлине. Ее возглавлял председатель Совнаркома и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Знаменитый писатель Константин Симонов оставил запись беседы с маршалом Василевским в 1967 году, во время которой полководец заявил: «Что немцы готовились к войне, несмотря на пакт, были убеждены все, кто ездил в ноябре сорокового года вместе с Молотовым в Берлин. Я тоже ездил в составе этой делегации как один из представителей Генерального штаба. После этой поездки, после приемов, разговоров там ни у кого из нас не было ни малейших сомнений в том, что Гитлер держит камень за пазухой».
События военного времени подтвердили прогноз Александра Михайловича по поводу намечаемых командованием вермахта ударов против СССР. Сын маршала Игорь Василевский отметил: «Еще 15 мая 1941 года, за 37 дней до начала войны, отец разработал и написал документ, получивший название: «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Его должны были подписать нарком обороны Семен Константинович Тимошенко и начальник Генштаба Георгий Константинович Жуков. Этот документ фактически лег в основу всех ключевых сражений Великой Отечественной».

Вскоре после вторжения гитлеровских войск Василевский был назначен заместителем начальника Генштаба, главой Оперативного управления. Первые месяцы войны он фактически жил в Генштабе, работая почти круглыми сутками. В критические дни защиты столицы, когда был эвакуирован основной состав Генштаба, Василевский оставался в Москве и руководил оперативной штабной группой, обязанной быстро и точно разрабатывать планы в соответствии с принимаемыми Ставкой оперативно-стратегическими решениями.

В 1942 году Александр Михайлович непосредственно возглавил Генштаб, став в том же году также заместителем наркома обороны. Он принимал участие в разработке всех важнейших операций Великой Отечественной. Вместе с Георгием Жуковым он подготовил план контрнаступления, окружения и разгрома войск вермахта под Сталинградом. По поручению Ставки Василевский находился на Сталинградском фронте, координируя действия фронтов Сталинградского направления. После величайшей победы на Волге Василевский был удостоен звания Маршала Советского Союза. Начальник Генштаба координировал действия фронтов и в другом крупнейшем сражении Второй мировой – Курской битве. Александр Михайлович руководил планированием и проведением операций по освобождению Донбасса, Правобережной Украины, Крыма, Белоруссии. Из 34 месяцев войны только 12 месяцев он работал непосредственно в Генеральном штабе, а 22 месяца был на фронтах, выполняя задания Ставки.

В своих мемуарах Александр Михайлович вспоминал, что в первые месяцы войны Сталин мало советовался с работниками Генштаба: «В то время решения, как правило, принимались им единолично и нередко не совсем удачные. Так было с постановкой задачи Юго-Западному фронту в начале войны, с планом зимней кампании 1941/42 года, с планом на весну и лето 1942 года». В то же время маршал отмечал: «Поворотной вехой глубокой перестройки Сталина как Верховного Главнокомандующего явился сентябрь 1942 года, когда создалась очень трудная обстановка и особенно потребовалось гибкое и квалифицированное руководство военными действиями. Именно в это время он стал по-другому относиться к аппарату Генштаба, командующим фронтами, вынужден был постоянно опираться на коллективный опыт военачальников».
Маршал Жуков, характеризуя своего военного соратника, писал в воспоминаниях: «Александр Михайлович не ошибался в оценке оперативно-стратегической обстановки. Поэтому именно его И.В. Сталин посылал на ответственные участки советско-германского фронта в качестве представителя Ставки. В ходе войны во всей полноте развернулся талант Василевского как военачальника крупного масштаба и глубокого военного мыслителя. В тех случаях, когда И.В. Сталин не соглашался с мнением Александра Михайловича, Василевский умел с достоинством и вескими аргументами убедить Верховного, что в данной обстановке иного решения, чем предлагает он, принимать не следует».

 

Победы на Западе и на Востоке

18 февраля 1945 года был смертельно ранен командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии Иван Черняховский. В тот день Василевский был в Большом театре. Подошедший к нему адъютант сказал, что его просит к телефону Сталин. Из беседы с Верховным главнокомандующим маршал узнал и о гибели глубокоуважаемого им коллеги, и о том, что Ставка назначила его преемником Черняховского в руководстве фронтом.

Важнейшей частью Восточно-Прусской операции являлся штурм Кенигсберга. Нацистский фюрер называл этот город «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа». Подобная самоуверенность Гитлера была основана на мощной системе фортификационных укреплений города. Гитлеровцы противопоставляли советским войскам три оборонительные позиции с долговременными сооружениями и противотанковыми препятствиями. Руководивший операцией Василевский принял решение организовать в течение нескольких предшествовавших взятию города дней мощнейший артиллерийский обстрел, что привело к ощутимым разрушениям оборонительных сооружений противника. В начавшемся 6 апреля 1945 года штурме были задействованы пехота, танки и самоходные орудия. В течение дня удалось перерезать железную дорогу Кенигсберг – Пиллау. Через два дня под контроль советских вооруженных сил были взяты порт и железнодорожный узел города, а гарнизон Кенигсберга оказался отрезанным от представлявшей еще немалую угрозу земландской группировки вермахта. Гарнизон «бастиона немецкого духа» капитулировал 9 апреля, а ликвидация 25 апреля земландской группировки окончательно развеяла иллюзии Гитлера о неприступности Восточной Пруссии.

Комендант Кенигсберга генерал Отто фон Ляш на допросе сказал о победителях: «Они сумели скрытно сосредоточить такое количество артиллерии и самолетов, массированное применение которых разрушило укрепление крепости и деморализовало солдат и офицеров. Мы полностью потеряли управление войсками. Выходя из укрепления на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, совершенно теряя ориентировку, настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид. Нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, столь быстро падет». Оценивая деятельность советских полководцев, Ляш признал: «Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Под Кенигсбергом мы потеряли всю 100-тысячную армию». Гитлер в бессильной ярости приговорил своего генерала к смерти, но Ляшу, в отличие от фюрера, удалось пережить войну. После освобождения из заключения в СССР в 1955 году он вернулся в Западную Германию.

Вскоре после блестящей победы на Западе Александру Михайловичу нужно было отправляться на Восток. Победившее «третий рейх» советское государство ожидала новая война – битва с милитаристской Японией. Результатом переговоров лидеров стран антигитлеровской коалиции на Ялтинской конференции стало Соглашение от 11 февраля 1945 года, в котором отмечалось: «Руководители трех великих держав – Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании – согласились в том, что через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в борьбу против Японии на стороне союзников…». Еще в 1944 году Василевский знал о том, что ему будет поручено главное командование на Дальнем Востоке. Об этом решении ему сообщил после завершения Белорусской операции Сталин. Уже в марте-апреле 1945 года началось обновление вооружения и материальной части в войсках Дальнего Востока. Первоначальные расчеты предстоявшей антияпонской кампании были сделаны еще осенью 1944 года. После Ялтинской конференции проводилась уже детализация плана будущей войны.

Александр Михайлович писал в воспоминаниях: «Замысел плана этой крупнейшей по размаху операции был определен с учетом характера театра предстоящих военных действий. Война должна была развернуться на территории площадью около 1,5 млн кв. км и на глубину 200–800 км, а также на акватории Японского и Охотского морей. План заключался в одновременном нанесении со стороны Забайкалья, Приморья и Приамурья главных и ряда вспомогательных ударов по сходящимся к центру Северо-Восточного Китая направлениям с целью рассечения и разгрома по частям основных сил японской Квантунской армии». Против многочисленной группировки сухопутных войск императорских вооруженных сил советское командование противопоставило вооруженные силы трех фронтов: Забайкальского под командованием маршала Родиона Малиновского, 1-го Дальневосточного под командованием маршала Кирилла Мерецкова и 2-го Дальневосточного под командованием генерала Максима Пуркаева. В ночь на 9 августа передовые батальоны и разведывательные отряды трех фронтов двинулись на территорию противника. С рассветом перешли в наступление и главные силы. Элемент неожиданности, четкая согласованность действий, знание природных особенностей местности и характера системы обороны врага на каждом операционном направлении и, конечно же, отвага и массовый героизм советских войск позволили добиться быстрых успехов.

Уже к исходу шестых суток наступления Квантунская армия, как и рассчитывал Василевский, оказалась расчлененной на части. План «Стратегические клещи» стал одним из выдающихся в военной истории по своим стратегическим решениям и тактическим ходам. С 19 августа началась почти повсеместная капитуляция японских войск. Александр Михайлович констатировал, что к концу августа оказалось полностью закончено разоружение противника в Маньчжурии и Северной Корее. Были успешно завершены также Южно-Сахалинская и Курильская десантные операции.

Маршал Василевский совершил поездку по освобожденной Маньчжурии. Он счел своим долгом побывать и на Ляодунском полуострове в ПортАртуре, где в годы Русско-японской войны российский гарнизон вел героическую оборону. Александр Михайлович посетил русское кладбище, чтобы почтить память солдат царской армии. Советский маршал всегда помнил и чтил великие ратные подвиги предшественников, считая необходимым сохранение исторической памяти и преемственность воинских традиций.

 На службе державе

Выдающиеся качества военачальника Василевского широко отмечаются в мемуарной литературе. Генерал Сергей Штеменко говорил: «Природа наделила А.М. Василевского редким даром буквально на лету схватывать главное, делать правильные выводы и как-то особенно ясно предвидеть, в каком направлении пойдет дальнейшее развитие событий». Маршал Иван Баграмян отмечал: «Его аналитический ум полученные с разных фронтов и из разных источников отрывочные данные приводил в стройную картину. Он ясно представлял и умел полно обрисовать общую картину».

Но воспоминания представляют перед нами и человеческие качества Александра Михайловича. Большинство авторов отмечают его особую тактичность в общении. Генерал Леонид Сандалов заметил: «От него веяло спокойствием и дружелюбием. Он выгодно отличался от тех высоких начальников, которые порой, еще не ознакомившись с положением дел, грозно сдвигают брови и вместо помощи, практического совета торопятся напомнить о своей большой власти». Маршал считал неприемлемым для себя рубить сплеча, позволять взять вверх эмоциям.

Ярким примером, демонстрирующим отличительные качества его характера, может служить произошедший во время боев за освобождение Прибалтики случай. В машину, в которой ехал Александр Михайлович, врезался мчащийся навстречу с огромной скоростью «виллис», за рулем которого сидел офицер. Маршал и его спутники от удара вылетели из машины. Как потом выяснилось, в результате столкновения у него были переломаны ребра. Подбежавший к пострадавшему Василевскому потрясенный виновник аварии, протягивая свой пистолет, сказал: «Товарищ маршал, расстреляйте меня, я этого заслуживаю». Александр Михайлович приказал убрать оружие, вернуться в свою часть и обо всем там доложить. Через несколько дней Василевскому сообщили, что злополучного офицера ожидает военный трибунал. Александр Михайлович запросил подробные сведения об этом человеке и узнал, что он командир фронтовой роты разведки, отличился в боях и не допускал никаких дисциплинарных нарушений. Василевский решил заступиться за него. Поддержка маршала помогла офицеру вернуться к исполнению служебных обязанностей. Александр Михайлович не ошибся: офицер в дальнейшем был удостоен звания Героя Советского Союза.

Но тактичность и отзывчивость полководца отнюдь не мешали ему быть чрезвычайно настойчивым, требовательным и волевым в принципиальных ситуациях. Маршал Жуков свидетельствовал: «Василевский не терпел недоработок и догадок на «авось», а всегда требовал от лиц, готовящих операцию, твердых, точных данных и обоснованных прогнозов». Сын Александра Михайловича, вспоминая отца, замечает: «В делах он всегда проявлял твердость, и даже если нужно было противостоять Сталину, он это делал». Не раз случалось ему заступаться, и порой успешно, за своих репрессированных товарищей. Историк Георгий Куманев во время беседы с маршалом специально задал об этом вопрос. Александр Михайлович привел в ответ пример о том, как сообщил вождю, что получил письмо от хорошего знакомого, который с 1938 года находился в тюрьме. «За него, дай Бог, могу всем положиться, что это наш настоящий патриот, сильный военный человек», – сказал он. Такая оценка главы Генштаба привела к освобождению высококвалифицированного военного специалиста, чьи дарования были столь необходимы в военное время.

В послевоенные годы Александр Михайлович занимал посты начальника Генштаба, министра Вооруженных сил СССР, первого заместителя министра обороны СССР. С 1959 года он входил в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.

Не раз встречавшийся с Александром Михайловичем Константин Симонов записал о нем свои наблюдения, касавшиеся последнего периода его жизни: «Ощущение, что в этом человеке сочетается большая мягкость с большой твердостью воли, сейчас, последние годы, проявляемой не только в том, что он пишет, в отстаивании собственного взгляда, как мне думается, наиболее самокритического среди всех военных мемуаристов, во всяком случае, среди всего того, что появилось в печати. Воля проявляется и в отношении к себе, своему здоровью, своему распорядку жизни, своей приверженности к работе. Человек, давно и тяжело больной, он выработал в себе привычку к этой болезни, к этой постоянно обременяющей его тяжести, и эта выработанная привычка к болезни связалась воедино с еще более выработанной привычкой к регулярной и неукоснительной работе».

Жизнь маршала Василевского оборвалась в 1977 году. Урна с прахом полководца захоронена в Кремлевской стене.